Реальная угроза - Страница 58

— Здравствуй, Александр, — сказал он. — Очень рад тебя видеть.

— Здравствуйте, сэр, — ответил я и на всякий случай встал по стойке «смирно».

— Ай, не надо, — отмахнулся он. — Рабочий день ещё не начался, так что давай пока без формальностей. Тем более, что ты в увольнительной.

— Отец здесь? — спросил я, усаживаясь за стол.

— Нет, остался ночевать в Доме Правительства. Он просил не будить тебя, пока ты сам не проснёшься. Но раз ты уже встал, то поедем к нему вместе.

Между тем расторопная миссис Эпплгейт подала мне завтрак, и я принялся за еду, то и дело вопросительно поглядывая на Павлова.

— Мой мундир? — понимающе улыбнулся он.

— Да, — ответил я. — Ваш мундир. Девочки мне ничего не сказали.

— Они и не могли сказать. Я принял это назначение только вчера вечером.

— Начальником космических операций?

Он кивнул:

— Ситуация изменилась, и я больше не могу оставаться в стороне. А твой отец дал мне слово, что отказывается от планов государственного переворота на Октавии.

— Ну и что теперь? — спросил я. — Как я понимаю, ваша идея с концессией тоже с треском провалилась.

Павлов нахмурился.

— И не говори. Я до сих пор в шоке. Никогда бы не подумал, что фармацевтические компании окажутся такими прожорливыми… гм…

— Акулами капитализма, — добавил я.

— Да. Твой отец был прав, а я ошибался. Но хуже всего то, что тайна Ютланда уже перестала быть тайной. Её знают в тяньгонском правительстве и в руководстве земного фармацевтического консорциума. Скоро о ней проведают и другие планеты — а тогда начнётся настоящая охота. Твой отец уже отправил курьерский корабль, чтобы предупредить Фаулера и ещё троих адмиралов, которым известно, где расположен Ютланд. Им придётся скрыться вместе с семьями, пока до них не добрались тяньгонские агенты, наёмники консорциума или сообщники Гарсии. Но, на мой взгляд, это мало поможет. Единственная возможность и дальше держать в секрете местонахождение Ютланда — полная и абсолютная самоизоляция, прекращение любых контактов с внешним миром.

— Но это неосуществимо, — сказал я.

— Совершенно верно. Ютланд, хоть и незримо, но тем не менее довольно прочно интегрирован в межпланетную экономику. Он экспортирует эндокринин, а импортирует не только корабли и вооружение, но также и другие товары — от высоких технологий до банального ширпотреба. Прекращение торговли ввергнет планету в экономический кризис. В первую очередь это коснётся флота, который существует исключительно на средства, вырученные с продажи эндокринина. И не важно, сколько уже накоплено этих средств. Если не будет торговли, то инопланетные деньги, лишённые товарного обеспечения, превратятся в пустые бумажки. Рано или поздно флот выйдет из-под контроля — а достаточно одного корабля-дезертира, чтобы весь остальной мир узнал путь к Ютланду. Так что полная изоляция исключена — с этим согласны все в правительстве и генштабе.

— А открыться миру, значит, навлечь на себя агрессию, — заметил я. — Получается тупик.

— Похоже, что так. Правда, генерал Хаксли… Кстати, ты знаешь, кто он?

Я коротко кивнул. Конечно, я знал. Генерал Хаксли был самым высокопоставленным военным из числа коренных ютландцев. Он возглавлял Планетарную Армию — то есть, все вооружённые силы наземного базирования, руководство которых почти на сто процентов состояло из местных уроженцев. В ВКС ситуация была совершенно иная — в их высшем командовании доминировали бывшие эриданские офицеры. Впрочем, это и понятно — ведь ещё пятнадцать лет назад у Ютланда не было ни одного космического корабля, а за этот срок не могло появиться достаточное количество «доморощенных» адмиралов. Единственным ютландцем, носившим три звезды на адмиральских погонах, был командующий Седьмой эскадрой, тридцатисемилетний вице-адмирал Бенсон — и как раз он, а не четырёхзвездный генерал Хаксли, являлся самым популярным после отца человеком на планете. Поговаривали даже, что отец готовит его себе в преемники на посту императора.

— Так вот, — продолжал Павлов. — Генерал Хаксли предложил план, как избежать агрессии. План отвратительный, надо сказать, даже гнусный.

— Сдаться на милость консорциума? — предположил я.

— Вот именно. Заключить с фармацевтическими компаниями соглашение, которое полностью удовлетворит их аппетиты. Фактически продать планету с её населением в обмен на долю в прибыли. Предложить своего рода разделение труда: консорциум будет контролировать производство и сбыт эндокринина, а правительство с вооружёнными силами — держать народ в повиновении, чтобы он не рыпался и не требовал своей части доходов. Ну, каково?

Я был ошеломлён.

— И такое предложил ютландец?! Поработить своих соотечественников?… Вот это уже настоящий фашизм!

Павлов покачал головой:

— Опять ты ошибаешься, Александр. То, что предлагает Хаксли, не фашизм, а олигархический режим.

— Да какая, к чёрту, разница! Хрен редьки не слаще… — Тут я с опозданием притормозил. Хоть и в неформальной обстановке, но я всё же разговаривал со своим главнокомандующим. И об этом не следовало забывать. — А что отец?

— Он сильно разозлился и даже прогнал Хаксли с совещания. А потом, в беседе со мной, признал, что погорячился. Теперь он будет вынужден отправить генерала в отставку.

— По-моему, это правильно.

— Может быть, правильно, а может, и нет. Зависит от того, насколько серьёзен был Хаксли в своих заявлениях. Возможно, последние известия сильно подействовали на него, выбили из колеи, и он наговорил глупостей, о которых сейчас уже сожалеет.