Реальная угроза - Страница 24

Когда Четвёртая группа приступила к своим обязанностям, шкипер распорядился:

— Капрал Тёрнер, вы свободны. Топалова, Вебер, Вильчинский — за мной.

Мы прошли с мостика прямиком в капитанскую рубку, где застали Павлова. По-видимому, он провёл здесь все восемь часов, или бóльшую часть из них, наблюдая за действиями Элис.

— Плохо, — без всякого вступления сказал капитан.

— Да, паршиво, — согласился с ним командор.

Сердце моё замерло в ожидании окончательного вердикта «хуже быть не может», но Павлов выразился иначе:

— У вашей группы всегда были самые лучшие показатели. Собственно, на то вы и Первая группа. Но сегодняшняя вахта оказалась худшей за всё время полёта.

— Какова оценочная эффективность? — поинтересовался Вебер.

— Лишь чуть более семидесяти пяти. Прямо как у линкора.

— Я ожидала от Тёрнер худшего, — заметила Топалова. — А ведь нужно ещё сделать поправку на волнение. Это была её первая настоящая вахта — учебные катера и шаттлы не в счёт, виртуальные тренажёры тоже. У девочки есть потенциал.

— Бесспорно, есть, — не стал возражать Томассон. — Но его нужно ещё реализовать.

— Мы об этом позаботимся, шкипер. Мы докажем, что для талантливых выпускников — а Тёрнер, без сомнений, талантлива, — не требуются годы стажировки.

— Имейте в виду, — предупредил Павлов. — Это отразится на ваших показателях.

— Не беда, кэп, справимся. У нас отличная группа: я — первый пилот, Вебер — старший навигатор, Вильчинский — лучший на корабле оператор погружения. — (Чёрт побери, Топалова говорила об этом совершенно серьёзно!) — Мы совладаем с неопытностью Тёрнер. Если хотите, я возьму на себя персональную ответственность…

Томассон перебил её:

— Ответственность лежит на мне, лейтенант-командор. Это мой долг и моя привилегия. — Он вздохнул, выдвинул ящик стола и достал оттуда нагрудный значок лётно-навигационной службы. — У начальника экспедиции нет возражений?

— Командир корабля вы, — пожал плечами Павлов. — Вам решать.

— Что ж, я решил. Берём стажёра — первыми во всей Эриданской Астроэкспедиции. Остаётся лишь утрясти вопрос со званием. Мичман — слишком много, Тёрнер должна ещё отстоять своё место в лётной команде. Звание кадета нашим уставом не предусмотрено, а уорент-офицер, как принято в таких случаях у военных… Нет, только не это! Прапорщик — ошибка природы. Несостоявшийся сержант и недоделанный офицер. Так что пусть стажёр Тёрнер пока удовольствуется сержантскими нашивками. По категории Е6. А дальше видно будет. — С этими словами командор Томассон вручил мне значок. — Передайте ей это, пилот Вильчинский. И чтобы через час она явилась к старшему помощнику. К тому времени я отдам все необходимые распоряжения.

Когда мы втроём покинули капитанскую рубку, Элис дожидалась нас в коридоре, неподалёку от стоявших на посту десантников. Она устремила на меня взгляд, исполненный надежды и одновременно выражающий готовность смириться с неблагоприятным для неё решением.

Я молча подступил к ней, снял с её рубашки значок инженерной службы, а на его месте укрепил золотые крылышки лётчика. Тем временем Вебер взял под козырёк:

— Поздравляю, сардж. Добро пожаловать в нашу команду.

Элис тихо вскрикнула от восторга и пошатнулась. Она, конечно, не собиралась падать, однако я не упустил случая обнять её. Вебер добродушно подмигнул мне и направился к лестнице. Топалова задержалась.

— Спасибо тебе, Яна, — искренне поблагодарил я. — Ты нам здорово помогла.

— Но не за ваши красивые глазки, — коротко улыбнувшись, ответила она. — Хотя вы оба мне ужасно симпатичны. Я поступила так из принципа — мы должны доказать штабному начальству, что Корпусу по силам воспитывать собственных лётчиков, а не только вербовать их на стороне.

5

Весь остаток дня был заполнен приятными хлопотами. Элис побывала у старшего помощника, который оформил все необходимые для перевода документы, потом в канцелярии интенданта её поставили на довольствие по категории Е6 — с пометкой «на правах младшего офицера», выдали положенное сержанту обмундирование и вручили ордер на новое жильё. Хотя Гарсия был фактически отчислен из лётной команды, старпом Крамер распорядился не трогать его каюту, но ради такого случая Топалова освободила свою, переселившись наконец в отсек для старшего командного состава, где, собственно, и было её место после получения звания лейтенанта-командора — в компании Томассона, Павлова, Крамера, главного инженера, главного интенданта, начальника медсанчасти, командира десантного отряда и профессоров из научно-исследовательской группы.

Процедура переселения и обустройства на новом месте затянулась до позднего вечера, поскольку к Элис то и дело заглядывали знакомые, чтобы поздравить её с продвижением по службе. Почти в каждом таком случае провозглашался тост, и Элис, хотя и пила буквально по капельке, под конец порядком захмелела. Да и я, признаться, был на добром подпитии, а Топалова, наравне с нами принимавшая участие во всех мероприятиях, и вовсе не ограничивала себя в выпивке. Мы могли себе это позволить — завтра наша группа отдыхала, у нас был плановый выходной.

Примерно к одиннадцати вечера, когда паломничество к нам прекратилось, у нас, как это бывает в пьяной компании друзей, завязался душевный разговор, и мы с Элис, неожиданно для самих себя, поделились с Топаловой своими проблемами. Не знаю, что на нас нашло, раньше никогда такого не случалось; быть может, всё дело в том, что Яна держалась с нами на равных, без всякого превосходства, но в то же время была на десять лет старше нас и обладала гораздо бóльшим житейским опытом.